МамаЮлия пишет:

Огромное спасибо. Я как раз хочу приобрести этот прибор в домашнее пользование. А что-такое методика Рэйки?

Андрей пишет:

Рэйки
– система естественного оздоровления организма человека и развития его скрытых способностей. Основывается на том положении, что сам человек является самой мощной энергетической системой, способной влиять на всё окружающее пространство и предметы, заряжать их своей энергией и строить его так, как ему это необходимо.

В центрах обучения рэйки и в методических пособиях предлагается система обучения Рэйки в три этапа:

Человек, получивший первую ступень, получает способности лечить себя и других, использовать Рэйки для лечения растений и животных, обрабатывать воду, еду медикаменты и т. д. Для получения первой ступени необходимо провести обучение в течение 3–4-х дней по 3–4 часа.

Для достижения второй ступени Рэйки необходимо иметь опыт работы по первой ступени не менее 1–2-х месяцев и работать над собой по искоренению своих недостатков. На второй ступени человек получает возможность лечить на расстоянии силой увеличенной энергии, заниматься целительством и этим зарабатывать себе на хлеб.

Третью ступень Рэйки (мастера Рэйки ) может получить после, усиленной работы над собой, искоренения большинства недостатков, опыта работы по второй ступени не менее 6 – 12–ти месяцев. Мастер Рэйки имеет значительно большую силу, чем человек со второй ступенью и может открывать канал Рэйки 1, 2 и 3-ей ступени другим людям. Люди, имеющие 3-ю ступень Рэйки, начинают молодеть!

Андрей пишет:

Считается, что разница между экстрасенсом? и проводником Рэйки состоит в том, что для лечения людей экстрасенс использует свои собственные запасы энергии, которые ему потом необходимо пополнять, а проводник рейки получает по каналу и передаёт жизненную энергию космоса в необходимом количестве, не затрачивая своей энергии. Таким образом, в любом человеке заложены способности приёма, передачи и управления этой энергией. Что же это за энергия? Называют её по-разному: Космическая энергия, Жизненная энергия, Божественная энергия, Энергия Святого Духа или просто Святой Дух, Рэйки, и т. д. Это не просто электромагнитные колебания, так как эта энергия не обнаруживается обычными физическими приборами. Наилучшим прибором для обнаружения этой энергии является живой организм, человек. Особенно сильно энергия течёт в человеке по определённым путям (каналам) и концентрируется в определённых центрах (чакрах).

В философии рэйки, такие феномены, как ясновидение?, телепатия, феномен Розы Кулешовой, которая могла читать книги пальцами рук – это явления энергоинформационного обмена. Человек, обладая собственной энергетикой и взаимодействуя с энергетикой объекта способен принять и расшифровать информацию. Но этими феноменальными способностями обладают лишь люди, развившие свои способности. Посредством мощного энергетического воздействия мастером Рэйки у человека могут открываться особый канал энергии. При этом он может принимать и передавать другим значительно больший объём универсальной жизненной энергии.

Рекомендую, Вам , также внимательно прочитать у нас на сайте в разделе Публикации, монографию др.Усуи об Универсальном Рэйки. Думаю что это информация окажется для ,Вас, полезнной.

Андрей пишет:

О симптомах детского церебрального паралича

Сегодня у нас в гостях - сотрудник Международной клиники восстановительного лечения в Трускавце, к.м.н. О. Кочмар, который, кроме своих прямых обязанностей, еще и отвечает на вопросы на форуме. Приходите на сайт http://www.dcp.com.ua/ru/index.php?itemid=5#nucleus_cf Там Вам всегда рады.

Проявления детского церебрального паралича преимущественно мало заметны в раннем детстве, но становятся более очевидными при созревании нервной системы ребенка. Ранние признаки развития ДЦП включают:

Задержку достижения таких вех развития как контроль головы, переворачивание, достижение предметов рукой, сидения без поддержки, ползания или ходьбы.

Удерживание “детских” или “безусловных” рефлексов, которые в норме исчезают через 3-6 месяцев после рождения.

Преобладающее использование одной руки (праворукость или леворукость) к возрасту 18 месяцев. Это указывает на слабость или патологический мышечный тонус одной стороны, и может быть одним из ранних признаков ДЦП.

Клинические проявления и проблемы, связанные с ДЦП могут колебаться от очень незначительных к очень выраженным. Тяжесть проявлений связанная с массивностью повреждения мозга. Эти проявления могут быть очень незначительными, заметными лишь для профессионалов медиков, или могут быть ясными и очевидными для родителей и других окружающих людей. Патологический мышечный тонус. Мышцы могут быть очень тугими (спастичными) или чрезмерно расслабленными (гипотоническими). Через повышение тонуса концовки могут находиться в непривычном и невыгодном положении. Например, спастичные мышцы ног могут привести к перекрещению ног, которое напоминает ножницы.

Патологические движения: Движения могут быть непривычно резкими, внезапными или медленными и червообразными. Они могут быть неконтролируемыми или бесцельными.

Андрей пишет:

Скелетные деформации: Больные на детский церебральный паралич часто имеют укорочение концовки на пораженной стороне. Если это не скорректировать хирургическим образом или с помощью определенного устройства, это может вызвать перекос таза и формирования сколиоза (искривления позвоночника).

Контрактуры суставов: У пациентов с детским церебральным параличом часто движения в суставах становятся тугими, с ограниченной амплитудой движений. Это вызывается неравномерным давлением (усилием) на сустав разных мышечных групп за счет изменения их тонуса и силы.

Задержка умственного развития: Некоторые, хотя далеко не все дети с ДЦП имеют задержку умственного развития. Преимущественно, чем больше выраженная умственная задержка, тем высший общий уровень инвалидности ребенка.

Судороги: Третья часть детей с ДЦП имеют судороги. Судороги могут начаться в раннем возрасте или через несколько лет после повреждения мозга, которое послужило причиной церебрального паралича. Физические проявления судорог могут быть частично замаскированными патологическими невольными движениями лица с ДЦП.

Проблемы с речью: Речь частично зависит от движений языка, губ и горла. Некоторые дети с церебральными параличами не могут нормально руководить этими мышцами и таким образом не могут нормально разговаривать.

Проблемы с глотанием: Глотания являются очень сложной функцией, которая требует точного взаимодействия многих групп мышц. Пациенты с ДЦП, которые не могут достаточно контролировать работу этих мышц будут иметь проблемы с сосанием, с приемом пищи и жидкости, контролем выделения слюны. В них часто развивается слюнотечение. Это может сопровождаться риском аспирации - вдыхания в легкое пищи или жидкости через рот или нос. Это может обусловить развитие инфекции или даже удушья ребенка.

Потеря слуха: Частичная потеря слуха не является редчайшей при церебральных параличах. Ребенок может не откликаться на звуки или иметь задержку развития речи.

Андрей пишет:

Нарушения зрения: Три четверти людей с церебральными параличами имеют косоглазие (страбизм), то есть отклонения наружу или вглубь одного глаза. Это вызвано слабостью мышц, которые контролируют движения глаз. Эти люди часто страдают близорукостью. Если косоглазие своевременно не корригировать, оно с течением времени может послужить причиной серьезных проблем со зрением.

Проблемы с зубами: Люди с церебральными параличами чаще имеют кариес. Это вызвано врожденными недостатками зубной эмали, а также трудностью чистки зубов.

Проблемы с контролем испражнения и мочеиспускания. Они обусловлены недостаточностью контроля над работой соответствующих групп мышц.

Когда обращаться за медпомощью?

Если Ваш ребенок родился недоношенным, с низкой массой тела, или перенес определенные осложнения во время беременности или родов, за ним необходимо внимательно следить родителям и врачам для выявления признаков формирования церебральных параличей. Что либо из нижеуказанных симптомов служит достаточным поводом чтобы обратиться к вашему врачу.

Андрей пишет:

Ваш ребенок имеет судороги

Движения Вашего ребенка выглядят необычно неуклюжими, толчкообразными не координированными, или медленными и червообразными

Мышцы Вашего ребенка выглядят чрезмерно напряженными, или, наоборот расслабленными и мягкими

Ваш ребенок не мигает глазами в ответ на громкий звук в возрасте одного месяца

Ваш ребенок не поворачивает свою голову в направления звука в возрасте 4 месяцев

Ваш ребенок не пытается достать рукой игрушку в возрасте 4 месяцев

Ваш ребенок не сидит без поддержки в возрасте 7 месяцев

Ваш ребенок не говорит слов в возрасте 12 месяцев

Ваш ребенок имеет явную право- или леворукость в возрасте до 12 лет

Ваш ребенок имеет косоглазие (страбизм - один глаз направлен вглубь, или наружу)

Ваш ребенок не ходит, или ходит с тугой или ненормальной походкой, как, например, походка на пальцах.

Это - лишь некоторые из наиболее очевидных симптомов, которые могут указывать на развитие детского церебрального паралича. Вам необходимо проконсультироваться с врачом относительно всех проблем, которые могут быть вызваны недостаточным контролем над работой мышц и над движениями.

О.Качмар

Марина пишет:

Дельфинотерапия
Десять лет назад эту идею, иначе как сумасшедшей и не называли — пишет украинская газета «Сегодня». Примерно такого же мнения оппоненты были о людях, которые ее исповедовали. «Дельфин может лечить? Да вы просто смеетесь над ученым советом», — говорили им.

Ученым Севастопольского океанариума удалось предъявить скептикам такие существенные результаты, что пришлось признать дельфинотерапию как очевидный факт. Свыше двух тысяч пациентов побывали в Казачьей бухте. В основном это дети, болеющие аутизмом, умственной отсталостью, энурезом, заиканием. Приезжают не только из стран СНГ, но и Канады, Израиля, Польши, Германии, Англии, Турции.

У 95 % дельфиньих пациентов отмечаются сдвиги в лучшую сторону. Почти у всех, кто страдает аутизмом, нездоровое пристрастие только к определенной еде. Но после лечебных сеансов ребенок, которого раньше можно было условно назвать «чай с булочкой» или «шоколадка», тянется за помидором или ломтиком арбуза.

Годовалую Катю заразили менингоэнцефалитом еще в роддоме. Ее привезли на дельфинотерапию из Минска. До недавних пор девочка не могла даже глаз открыть, но после десяти сеансов с дельфином Бахом у нее слегка приоткрылись веки, наладились терморегуляционные процессы. Бах ждет Катю каждый день, сразу узнает ее и активно включается вработу — чувствует, насколько сильно девочке нужна помощь. Выглядит это как игра — дельфин тычется носом в детскую ладонь, трется спиной о ноги, подолгу сидит на хвосте. Тренеры говорят, что в этот момент он лоцирует свою пациентку, то есть напраляет на нее ультразвуковой сигнал, который вернется к нему уже с конкретной информацией. Катины родители собираются привезти ее на следующий год.

Четырехлетний мальчик после долгой операции вышел из наркоза, но лишился памяти. Он забыл абсолютно все, вплоть до своего имени. Вернуться в реальность ему помогло десятидневное общение с дельфином.

— Эту беду можно было предотвратить, — говорит Людмила Лукина, кандидат наук, руководитель проекта. — Я считаю, что любая операция под наркозом должна проводиться ребенку только по жизненным показаниям: нет никакой гарантии, что он выйдет из него таким, каким вошел.

Марина пишет:

Во время работы устает дельфин, и тренер, и врач. После того, как из воды выносят особенно тяжелых детей, афалине — черноморскому дельфину требуется не меньше получаса на восстановление утраченных сил — зато ребенок после такого сеанса чувствует то, что словами не опишешь. Многие начинают рисовать какие-то необыкновенные картинки, кто-то придумывает музыку и стихи, а к кому то возвращается утраченный контакт с внешним миром. По сути, дельфин исправляет непростительные ошибки взрослых, которые, как ни печально, очень часто детей пугают, бьют или перекармливают медикаментами — особенно много таких привозят из больших столичных городов. Большинство родителей начинают задумываться только тогда, когда ребенок вдруг перестает говорить, или не может остановить слезы, или становится агрессивным.

До сих пор остается открытым вопрос — а как дельфины это делают? У них все, как у людей — схожая кардиограмма и состав крови, четырех камерное сердце, температура тела, сопоставимый вес мозга.

Сканируя пациента, животные ощущают характерную вибрацию нездорового органа. У них удивительное биополе: «общаясь» с афалиной, человек снимает стресс, ощущает приток жизненной энергии, освобождается от негативных эмоций.

Ни один физиотерапевтический прибор не может воспроизвести то, что делает дельфин. Людмила Лукина придерживается мнения, что без симбиоза с человеком животное лечить не может. То ли мы для них — дополнительный инструмент, то ли они для нас — уникальный биокорректор, но факт остается фактом: результат достигается только совместными усилиями.

http://psyfactor.org/delfin.htm

Андрей пишет:

Детский церебральный паралич (ДЦП) -панорама лечебных возможностей

Созданный в 1985 году научный совет союза физиотерапевтов Германии (IFK) вносит и поныне существенный вклад в развитие современного направления физиотерапии. Одним из первых ученых, стоявших у истоков создания совета, является профессор университета, доктор медицины, почетный доктор Губертус фон Фосс, ныне директор Детского центра Мюнхена - Института социальной педиатрии и подростковой медицины при Мюнхенском Университете имени Людвига Максимилиана. Сотрудничество этого авторитетного специалиста в подготовке наших специальных медицинских изданий длится вот уже двадцать лет. Как человек реалистический, обладающий критическим видением, он служит символом передовой мысли, отважно прилагающей пути в те сферы медицины, которые нередко стараются избегать. IFK благодарит проф. фон Фосса за честь предоставления для первой публикации статьи о проблемах детского церебрального паралича (ДЦП) для юбилейного выпуска журнала.

Предисловие

Родители и медицинские специалисты стоят перед тем фактом, что на каждую 1000 рожденных детей приходится от 1 до 2-3 случаев рождения ребенка с синдромом детского церебрального паралича. Такая частота кажется невысокой по сравнению, скажем, с синдромом Дауна (трисомия 21 хромосомы), частота которого составляет один случай на 500-800, (в промышленных районах - 650) новорожденных. Но вряд ли в каком либо ином случае двух сравнимых синдромов существовали бы настолько различные мнения в отношении лечения, развивающего обучения, долговременного наблюдения и социального обеспечения детей, подростков, юношей и девушек, а также опекающих их семей.

Андрей пишет:

При ДЦП мы сталкиваемся с такими обстоятельствами, когда вопросы одной только диагностики служат сигналом атаки для “матадоров”, соревнующихся друг перед другом за право лучше знать, когда возможно поставить у ребенка диагноз ДЦП, как рано это следует сделать, и следует ли делать вообще. В случае подобных заболеваний упускается также то, что родители таких детей стали более опытными, что означает, прежде всего, знающими. Слишком часто приходится им разочаровываться во многих, столь самоуверенных специалистах, а потому, движимые в большинстве случаев крайним отчаянием, они ищут более эффективные концепции лечения и развивающего обучения, при этом нередко оказываясь на очередном ложном пути. Но те же родители, в свою очередь, побуждают специалистов “правильной” медицинской отрасли, желающих сохранить свои активы, к более внимательному отношению к доселе неизвестным возможностям предоставляемого ими лечения. Хорошим примером воздействия такой инициативы со стороны родителей являются методы физиотерапии по Бобату и Войта. Супруги Бобат и В.Войта, исходя из крайней потребности родителей, искали возможности помощи их больным детям. В последние годы такими примерами помощи служат кондуктивная педагогика Петё (Венгрия) и нейроинтенсивная реабилитация по методу Козявкина (Украина), которые были открыты за “железным занавесом” именно родителями. Они ведут сейчас все более ожесточенную борьбу за признание этих методов лечения со стороны учрежденных законодательством касс медицинского страхования и “Федеральным комитетом врачей и касс медицинского страхования”. Согласно окончательного решения федерального социального суда, они справедливо требуют компенсирования расходов на лечение, приносит ли оно в каждом единичном случае желаемый эффект, или нет, как сейчас уже компенсируется лечение по методам Бобата и Войты, признанное кассами медицинского страхования и потому финансируемое ими. Все согласны с тем, что эти методы лечения финансируются, однако следовало бы знать, что преследования личной выгоды не должно быть в случаях, когда речь идет об интересах пациентов, а значит улучшения лечебных методов. Но интересуют ли науку такие вопросы сегодня, когда больного стремятся разобрать на молекулярные и генетические составные части, руководствуясь уверенностью в том, что при таком подходе тем самым можно получить еще большую прибыль? На наших глазах происходит спектакль, в котором эксперты со своей отдельной меркой выносят решения о том, какие методы лечения признавать, а какие нет. Они и сами знают, что их аргументы покоятся на непрочном основании, однако не признаются в том, что приятные на их взгляд решения (вопреки знанию или совести) слепы, как минимум, на один глаз. Но, как известно, родители не успокоятся, пока не добьются для своего больного ребенка наилучшего из всего возможного арсенала медицинской помощи.

Андрей пишет:

Рассматривая позицию медиков, и, прежде всего, средних медицинских специалистов, решающих проблемы ДЦП, замечаем, как и прежде, преобладание идеологической субъективности. На сегодняшний день мы уже знаем, что субъективность может приносить реалистические всходы лишь при зависимости от условий общественной среды. Вне этой среды субъективность сразу же превращается в утопии. Но мы вынуждены пробираться к пониманию ДЦП по территории субъективности, граничащей с утопией.
Разнообразные лечебные учреждения, кормящиеся на пациентах с ДЦП, с устрашающим постоянством остригают своих овец до самой последней шерстинки. Врачи и средний персонал снабжают нас самыми разными мнениями о том, что для пациента хорошо, и что для пациента плохо. Пациентов, которые уже вышли из детского возраста (подростки, юноши и девушки) и не спрашивают о том, хотят ли они, чтобы их лечили. В большинстве своем решения принимаются наобум. Вопрос лишь в том, на скольких хватит этого пациента. В то же самое время появляется все большее количество настойчивых рекомендаций, как можно более бережно обращаться с индивидуальными потребностями пациента. Таким образом, панорама лечебных возможностей претерпевает изменения. Осознать эти изменения - обязанность и долг специалистов перед лицом больных и семьями, которые их опекают.

Панорама методов лечения

Не оспариваемое никем в медицине и главенствующее до сих пор суждение представляет ДЦП болезнью с так называемыми классическими симптомами: спастикой, гипотонией, дистонией, атетозом, атаксией или сочетанными синдромами в зависимости от “формы” ДЦП у каждого конкретного больного, проявляющимся в первые годы жизни. При этом вышеназванные симптомы якобы проявляются вследствие непрогрессирующего заболевания головного мозга. То, что такая гипотеза, по меньшей мере, вызывает вопросы, - очевидно для каждого из нас. Какие убедительные исследования представлены нам для ответа на такие вопросы: только лишь пре-, перинатальное или именно постнатальное поражение нервной системы, или первичная незрелость головного мозга у недоношенных детей при крайне недостаточной массе тела, или же гипоксия, нейроинфекции, ацидоз, или даже совокупность многих повреждающих факторов могли бы вызвать последующие явления, как например, нарушенный обмен веществ в мозгу, увеличение Рубцовых образований вокруг первично пораженных областей головного мозга? Мы знаем лишь то, что ДЦП - это синдром с множественными симптомами, которые, определенно, затрагивают не одни только двигательные способности больного. При наличии, каких именно симптомов следует обращаться за врачебной помощью, - на эти вопросы окончательных ответов до сих пор не существует. Становится все яснее то, что строгая типология ДЦП давно не имеет ничего общего с реальными пациентами, как, например, попытка “определить” один тип ДЦП для пациента: тетраплегию, диплегию и т.д. Чем дольше имеешь дело с такими пациентами, тем больше убеждаешься в том, что одни типы плавно переходят в другие, а “однозначный” тип ДЦП является большой редкостью.

Андрей пишет:

На сегодняшний день нам известно, что ДЦП часто становится в дальнейшем причиной разных повреждающих факторов развития, которые воздействуют на движения и осанку, приводя в дальнейшем к контрактурам суставов и их нестабильности, оказывая негативное влияние на моторику кистей рук, снижая когнитивные функции, процессы восприятия и понимания, ухудшая коммуникативные способности, вегетативную регуляцию, трофику, снижение перцепции, влияя на поведение, школьное и профессиональное обучение и деятельность, возможность обретения партнера и связанные с этим жизненные планы и надежды. То, что в отдельных случаях при ДЦП в процессе развития организма возможны более тяжелые поражения, как эпилепсия, остеопороз, склонность к переломам и др. также хорошо известно. Все больше и больше утверждается мнение о том, что только методы одновременного лечения на многих уровнях (а нам известно более чем 30 методов с самой различной направленностью), могут оказать эффективную помощь пациентам с ДЦП. Появляются все более новые методы лечения, и они будут появляться в дальнейшем, увеличивая их число. В такой ситуации средние медицинские специалисты и врачи обязаны полностью разбираться в преимуществах и недостатках отдельных методов лечения. То есть речь идет не о мнениях и суждениях, а именно о накоплении опыта, включая и опыт, полученный родителями. Как сами пациенты, так и опекающие их лица имеют право на получение в полном объеме информации о возможностях лечения и развивающего обучения их больных детей, подростков, девушек и юношей, наконец, их взрослого ребенка.

Для выяснения позиции относительно лечения и развивающего обучения больных ДЦП со стороны врачей и средних медицинских специалистов, физиотерапевтов и эрготерапевтов, прежде всего, по методу сенсорной интеграции Jean Ayres, медиков-педагогов, специалистов по орофациальной терапии по методу Кастильо Моралес, медицинских специалистов, практикующих лечение по Монтессори, музыкальную терапию, мотопед и проч., следовало бы, как минимум, осуществить на практике “интегральную нейрореабилитацию” (автор термина: Г. фон Фосс). Однако то, что даже при помощи такой созданной информационной концепции невозможно полное излечение пациента с ДЦП, не требует дальнейшего пояснения. Даже с применением интегральной концептуальной системы взаимно усиленных методов лечения полное излечение не представляется возможным. Так называемые случаи излечения этот болезни можно с уверенностью, граничащей с вероятностью, предполагать у тех пациентов, которые на самом деле никогда не были настоящими больными ДЦП. И согласимся, что именно установка медицинского специалиста к пациенту, а также отношение родителей к их больному ребенку могут быть тем минимумом, который уже отрицательно или положительно повлияет на развитие больного ребенка с такими серьезными проблемами.

Андрей пишет:

Мы знаем, что так называемая эффективность лечения больных ДЦП зависит от того, насколько серьезно оценивается общая картина индивидуального проявления ДЦП в зависимости от следующих факторов:

возраст ребенка, впервые подлежащего осмотру специалиста,
степень тяжести ДЦП,
наличие различных форм инвалидности,
уровень физического развития и соответствие хронологическому возрасту,
уровень интеллектуального развития пациента, который оценивается психологами-клиницистами, специалистами в области исследования когнитивного развития и никем иным,
социальный статус лиц, опекающих больного (главным образом родителей),
школьное образование родителей, количества братьев и сестер,
жилищные условия.
В связи с этим все более понятной становится необходимость индивидуально разработанного перспективного плана лечения и развивающего обучения для каждого такого ребенка. Любое лечение, проводимое в режиме постоянного повторения, автоматически, без малейшей остановки для переосмысления целесообразности применяемого метода лечения, представляется бессмысленным растрачиванием средств, наносит вред пациенту, и, в общем, является безрезультатным. Смысл приобретает регулярный, проводимый самое малое раз в три месяца, анализ степени достигнутого развития ребенка, определение целей, которые могут быть поставлены в дальнейшем лечении, выяснение того, в какой мере удалось осуществить эти цели, поставленные три месяца тому назад. Таким образом, при лечении больных ДЦП требованием номер один является честность. Нет сомнения в том, что функционально направленные концепции лечения в суммарном отношении делают результативность лечения больных ДЦП более успешной. Когда такие концепции лечения учитывают также то, что не только следует выполнять лечебные процедуры ребенку, или же взрослеющему пациенту с ДЦП, а напротив, следует позволить самому пациенту стать активным участником лечебной концепции, вот тогда, наконец, происходит несомненное приближение внимания медиков к индивидуальным потребностям пациентов. Понимание потребности пациентов с ДЦП в воспитании, терапии и образовании является несомненной заслугой А.Петё. С размахом запланированное исследование (модельный проект) кондуктивной педагогики Петё в Детском центре Мюнхена, работа которого связана с деятельностью отдельного института при университете, которое финансировали VdAK и AVE, вопреки ожиданиям, помимо прочих результатов, показало, что у детей с ДЦП в результате применения данного метода наблюдалось, в частности, улучшение функции кисти руки. До этого проводимые ранние исследования на территории всей страны редко обращали внимание на развитие функции кисти руки у детей с ДЦП. Хотя эта функция действительно важна для приобретения технических навыков культурной жизни, а именно чтения, письма, рисования и проч., которые прививаются даже раньше, чем посещение ребенком школы в 6-7 лет.

Андрей пишет:
Поэтому дети с ДЦП должны иметь шанс, скажем, на участие в кондуктивной педагогике по методу Петё уже в возрасте от 3 до 4 лет. Благодаря фонду PHOENIX в Мюнхене, учрежденному на базе благотворительного фонда Pfennigparade e.V., кондуктивная педагогика Петё признанна действенной концепцией лечения ДЦП. Созданы первые в Германии курсы специальной подготовки, финансируемые министерством социального обеспечения и образования. Кроме того, данным фондом создано специальное учреждение в Мюнхене, где дети с ДЦП получают развивающее обучение и лечение по методу Петё. Эта комплексная система лечения основывается на внимании к интересу в двигательной активности детей вообще и детей с ДЦП в частности. Проект PHOENIX, конечно же, не несет идеологической нагрузки, в противоположность фанатикам, взявшим на себя обязанность представлять методику Петё как “закрытую” для дальнейших разработок в качестве следующего “признанного” метода лечения. Дети с ДЦП желают учиться, имеют право искать и найти подходящий их двигательным способностям путь развития, что происходит либо в форме игры, повторения упражнений, соревнований под девизом: “никто не сумеет это сделать лучше меня”.
Процессы совершения движений сопровождаются пением, которое оказывает положительное влияние и на реабилитацию моторики взрослых пациентов (с последствиями ЧМТ с параличами и др.). Эти открытия Петё считал по праву своими собственными. Процессы, подобные созданию программы Phoenix в Мюнхене или деятельности Fortschritt e.V. в Германии, происходят и в Украине, хотя цели лечения выбраны иные. Здесь была разработана интенсивная нейрореабилитация по методу Козявкина. В карпатском регионе на курорте Трускавце, а также во Львове, предложено применение мануальной терапии, мобилизации суставов, лечебной физкультуры и массажа в качестве интегральной концепции лечения. Тем самым, основополагающим правилом при лечении пациентов с ДЦП была выбрана целостная концепция. Лечебные центры Украины посетили уже более 10 000 пациентов. В Зап Ев данный метод считают сомнительным, прежде всего, как утверждают, по причине немалой стоимости лечения. То, что такие аргументы “слепы на один глаз”, не подлежит сомнению, поскольку никто не желает подсчитать, во сколько обходится лечение пациентов с ДЦП в самой Германии, при котором зачастую столько денег истрачивается бессмысленно.
К примеру, до сих пор мало внимания уделялось появлению обычных при ДЦП контрактур и укорочения сухожилий, еще меньше внимания обращали на тот факт, что после возникновения таких двигательных проблем в мозг поступают постоянные сообщения - чувствительные сигналы о наличии в организме контрактуры. То, что при наличии таких сообщений вряд ли возможно создание любых долговременных лечебных концепций, направленных на изменение болезненного состояния и реабилитацию, более чем очевидно. Специалисты по лечению ботулинотоксином подтверждают своим лечением, что организм ребенка с ДЦП требует проприоцептивного раздражения, основанного на “возврате в нормальное состояние” сустава, пусть даже на непродолжительное время. Это означает, что ЦНС стремится обучаться моторике в состоянии “нормы”, поэтому в единичных случаях, хотя далеко не всегда, воздействие ботулинотоксина может оказать необходимую помощь.